Страница: 3/12
Кроме того, экономика всех советских республик ориентировалась в то время на дешевое российское сырье и энергоносители, что вело к неэффективному расходованию ограниченных ресурсов. Опыт Литвы, оказавшейся после провозглашения независмости в марте 1990 года в условиях энергетичесуой блокады, показал, насколько порочна подобная практика. В этих условиях только коренная реформа ценообразования могла смягчить неизбежный в будущем переход на мировые цены.
Если добавить к этому очереди, которых прежде Эстония не знала, отсутствие в магазинах самого необходимого, талоны на масло, сахар и мыло, то вывод напрашивается сам собой. Ни экономическая самостоятельность, ни нормальная финансовая система не могут иметь места в условиях, когда деньги не выполняют ни одной из своих трех функций: ни средства накопления (из-за недоверия к деньгам запасы в основном делались в виде крупы, мыла или носок), ни меры стоимости (как я уже сказал, цена товара не говорила ни о чем), ни средства обмена (распространение бартера и все возрастающее количество талонов ясно свидетельствовали об этом).
В этих условиях правительство Эстонии решилось на крайне непопулярный, но единственно возможный шаг. 15 октября 1990 года цены на продовольствие поднялись в 3-4 раза, подорожание промтоваров было менее резким, но все же весьма ощутимым. Компенсации распространялись только на детей, пенсионеров, инвалидов и многодетных матерей, причем размер пособия (60 рублей) был более чем скромным.
Пожалуй, в случае с повышением цен наиболее ярко проявился конфликт финансовой политики и политики социальной защиты. Однако печальный опыт Украины, Белорусии и многих других государств еще раз свидетельствует: за все в этом мире надо платить, даже за отсрочку оплаты. Ни одно из постсоциалистических государств не избежало роста цен, и в конечном итоге чем раньше страна прошла через это, тем легче был выход из кризиса.
Однако, это повышение цен было все-таки административным: диспропорции рынка хоть и уменьшились, но не исчезли полностью. В июле 1991 года было отменено государственное регулирование цен на большинство потребительских товаров, что привело к их новому подорожанию в 2-2.5 раза. После этого рост цен продолжался (новый виток подорожания пришелся на начало 1992 года), но уже не был столь резким. И хотя уровень жизни населения заметно снизился, подорожание сырья привело к обвальному падению производства, а правительство Сависаара вынуждено было уйти в отставку, ценовая реформа всеже принесла свои плоды: к июню 1992 года рынок приблизился к равновесию спроса и предложения, диспропорции существенно сократились, медленно, но верно начинали работать законы рыночной экономики. В этих условиях введение твердой валюты стало действительно возможным.
2.1.2. Насыщение рынка. Естественно, в условиях тотального дефицита новая валюта не продержалась бы и нескольких месяцев (резкое падение курса украинского купона было лучшим тому подтверждением), да и мировой опыт свидетельствует о том, что надеяться на успех денежной реформы можно только в том случае, если ей предшествовала товарная интервенция. К сожалению, план Маршалла, отлично показавший себя в послевоенной ФРГ, требовал значительных долларовых вливаний, а весь валютный запас Эстонии в то время был в полтора раза меньше, чем состояние Майкла Джексона [1, c.9]. Пришлось искать другой путь, и путь этот был найден.
Одной из наиболее эффективных мер по насыщению рынка было создание очень либерального режима внешней торговли: почти все товары можно было ввозить без таможенных пошлин. Благодаря этому всего за несколько первых месяцев 1992 года от тотального дефицита удалось перейти к более или менее удовлетворительному насыщению рынка. И хотя из-за высоких цен импортные товары были недоступны многим жителям Эстонии, гиперинфляция привела к тому, что обладатели сбережений, стараясь избавиться от постоянно обесценивающихся рублей, скупали и технику, и одежду, и продукты. Накопления, и так уже в значительной мере обесцененные инфляцией, начали резко уменьшаться.
Реферат опубликован: 31/01/2010