Мормоны - кто они и откуда они

Страница: 2/14

Ибо, несмотря на глубокое чувство любви, проявленное новообращенными в момент принятия того или иного вероисповедания, и несмотря на то большое усердие, прояв­ленное священниками, ко­торые поощряли это необык­новенное религиозное чув­ство для того, чтобы обратить всех, как они благосклонно говорили, пусть люди, по их усмотрению, присоединяют­ся к любой секте. Но когда верующие вступали в ту или иную секту, выяснялось, что добрые чувства, как у свя­щенников, так и у новообра­щенных, были скорее при­творными, чем искренними. Начинались большие беспорядки и вражда; священник препирался со священником, новообращенные спорили между собой, и все их добрые чувства друг к другу, если когда-либо и были у них, со­вершенно исчезали во время этих прений и споров.

Мне в то время не было еще пятнадцати лет Семья моего отца склонялась к вероисповеданию пресвитери­ан, и четверо из них присое­динились к этой церкви, а именно моя мать Люси, мои братья Хайрам и Самуил Харрисон и моя сестра Софрония.

Во время этого великого волнения я очень беспокоил­ся, и мне приходилось серьез­но размышлять обо всём этом, но, несмотря на мои глубокие и часто мучитель­ные переживания, я все же держался в стороне от всех групп, хотя я посещал при всяком удобном случае их разные церковные собра­ния. С течением времени мое мнение склонилось до неко­торой степени к секте мето­дистов, и я чувствовал жела­ние присоединиться к ней, но смятение и разногласие среди сектантов были настолько велики, что прийти к какому-либо окончательному реше­нию, кто из них прав или не прав, для такого молодого и несведущего человека, как я, было совершенно невоз­можно.

Крики и волнения были на­столько велики и непрестан­ны, что временами приводи­ли меня в большое возбужде­ние. Пресвитериане стояли решительно против бапти­стов и методистов, пользуясь изо всех сил логикой и софи­стикой, чтобы доказать им их ошибки или по крайней мере заставить народ думать, что они находились в заблужде­нии. С другой стороны, бап­тисты и методисты, в свою очередь, старались с таким же рвением утвердить свои догматы и опровергнуть все прочие.

Среди этой битвы прере­каний и бурных прений я ча­сто спрашивал себя «Что де­лать? Кто среди всех этих групп прав? Или все они не правы? Но если какая-либо среди них и права, то какая именно и как мне это узнать?»

Находясь в таком тяже­лом душевном состоянии, причиной которому служили распри среди всех этих рели­гиозных групп, я однажды, читая в Библии Послание Иа­кова, в пятом стихе первой главы прочитал «Еже ли же у ко­го из вас недостает мудрости, да просит у Бога, дающего всем про­сто и без упреков,—и дастся ему».

Никогда никакое Священное Писание ни трогало с такой силой сердце челове­ка, как тогда эти слова тронули меня. Они, казалось, всеце­ло овладели чувствами моего сердца. Я часто думал об этом, понимая, что я более чем кто-либо нуждался в му­дрости от Бога, ибо как мне поступить, я не знал и никогда не мог бы этого узнать, не удостоившись большей мудрости, так как учителя рели­гии различных сект понимали одни и те же Священные Писания так различно, что их толкование Библии не имело к себе никакого доверия.

Наконец, я пришел к за­ключению, что я должен ли­бо оставаться во тьме и недоу­мении, либо поступить так, как указывал Иаков, то есть обратиться к Богу. В конце концов я решил обратиться к Богу, думая, что если Он да­ет мудрость тем, кто в ней ну­ждается, и дает щедро и без упреков, то и я могу попробо­вать.

Итак, приняв решение обратиться Богу, я удалился в лес, чтобы исполнить это намерение. Это было утром прекрасного ясного дня ранней весной тысяча восемьсот двадцатого года. В первый раз в моей жизни я решился на такой шаг, так как никогда еще, несмотря на все мой ду­шевные тревоги, я не проби­вал молиться вслух.

Уединившись в том месте, я наметил пой­ти, я оглянулся вокруг и, видя, что я один, стал на колени и начал изливать перед Богом чувства своей души. Едва я открыл рот, как внезапно какая-то сила, охватив и со­вершенно подавив меня, про­извела на меня такое по­разительное действие, что язык у меня оцепенел и я не мог говорить. Густая тьма окутала меня, и мне казалось, что я был обречен на внезап­ную гибель.

Реферат опубликован: 30/08/2008